Пожелтевшая луна,
словно яблоко в корзине
Пожелтевшая луна, словно яблоко в корзине.
Август вычерпан до дна, а сентябрь неспешно стынет
В свете гаснущей луны, под туманами проулков.
Тихо шепчет в темноте, а выходит гулко-гулко
То ли песня, то ли стон опадающих деревьев.
Поседевшие холмы до Самайна держат двери
Приоткрытыми чуть-чуть, ширина ушей кошачьих,
До Самайна, а потом время двинется иначе,
Не по солнцу, по луне, по руническим зарубкам,
Сборам терпким травяным, для которых толку в ступке
Свет созревших долгих дней и шиповник кровянистый,
Голубой небесный свет и полыни горькой листья.
Получается эфир, запах ветра, пить по ложке,
Проверяя на врагах опьяненье и на кошках.
Потом вылить в рог витой, весь окованный латунью
И пить талою водой, пожелтевшим светом лунным
На пиру среди живых и не очень в ночь Самайна
Открывая мир иной или просто подсознанье.
Среди пляшущих огней на поленьях отсыревших,
Где сминается вся ночь чем-то древним и неспешным,
Как движение светил, смена холода и жара,
Тонкий месяц летних дней, зимний солнечный огарок,
Холод рук у мертвецов и тепло живых ладоней.
Август вычерпан до дна и сентябрь во мраке тонет.